Отправлено: 17.11.10 22:38. Заголовок: Съемная квартира Джонатана Раша

Комфортабельная и вполне обширная квартира, предназначенная для "частных" встреч, находится в районе Фэрхилл на Ридж-авеню. Две смежные комнаты соединяющие в себе гостиную и спальню отделены от просторной кухни и столовой длинным коридором, ведущим к пожарному выходу из квартиры. Гостиная и спальня имеют общий балкон, выходящий во внутренний двор дома, с расположенными там сквером и детской площадкой.
Интерьер квартиры выдержан в строгом стиле, ничего лишнего, вычурного или сентиментального, холодные оттенки, белые стены, черная мебель, ни одной фотографии или картины, говорящих о принадлежности кому бы то ни было и раскрывающих личность владельца.

 Отправлено: 18.11.10 09:24. Заголовок: Он вошел в палату ув..

>>>переход из пансионата "Oblivion"

Он вошел в палату уверенной походкой, держа в руке чемоданчик и не смотря на нее. Никакого удивления, только маленький лучик надежды, лучик кислотного цвета в красную крапинку наркоманского прихода, но на лицо – равнодушие, он может ее еще обмануть, достать снотворное, усыпить, распорядиться, чтобы Ники привязали к постели и вернули статус карантина. Однако первые же действия и слова снова пробудили энтузиазм в душе. Она не смотрела что он делает, как он делает, только когда игла вошла в выступившую на внутренней стороне локтя вену, Ники чуть вздрогнула. Отвыкла, настолько, что стало страшно – может не следовало этого делать, может не следовало так унижаться. Было слишком поздно возвращать все назад и отказываться, когда иглы вышла из вены и шприц отправился вместе с перчатками в чемоданчик.
Что-то было не так. Может перерыв так подействовал, может привычка пропала и теперь организм сопротивлялся наркотику? Ники попыталась ответить на поставленный вопрос и поняла, что все слова произносит шепотом, едва шевеля губами. Тело стало ватным, тяжелым и одновременно невесомым, оно то тянуло к земле, то отпускало куда-то вверх, навстречу небу, звездному небу, скрывающемуся за тучами, которое, по идее, девушка видеть не должна была.
- Это не…не…, - она уронила голову на подушку, дыша тяжело и пытаясь как-то сосредоточится на собственных действиях. Элементарное поднятие руки давалось с трудом, до слуха доносились шаги, голос, а потом она взлетела, точнее, ее подхватили на руки. Для Ники это был настоящий полет, поскольку весь мир стал сливаться в единое сумбурное подобие каши. Краски плыли и руки охранника казались каким-то жесткими и неприятными оковами, сопротивляться которым сил не было.
Она не спала, хотя можно было подумать, что все это ей сниться, разве человек в состоянии видеть весь мир как через испорченную линзу. Ее пронесли по коридору, кажущемуся вечным, бессильное было настолько максимальным, насколько максимально одновременно с этим обострились все чувства, не привыкшие к подобного рода лекарствам. Лекарства давали всегда, но не такие, другие, менее сильные, разрушающие волю постепенно, не заставляющее чувствовать себя бессмысленным куском человеческой плоти, которая не может даже голову повернуть. Она бы с радостью закрыла глаза, но стоило веком опуститься, как перед глазами прорисовывались картины, если не более странные, то ужасные уж точно, тело бросало то в жар, то в холод и единственным желанием становилось забыться, однако сон не наступал сразу. Что он вколол ей? Явно не то, что было обещано, и тем не менее, никакого гнева, агрессии, обиды, безмолвное примирение со всем, возможно так и нужно, в любом случае она ничего сейчас сделать не могла. Охранник открыл дверцу машины и уложил Ники на заднее сидение автомобиля Раша, голова девушки упала на мягкое кресло, и Абрамс попыталась обернуться, оглядеться хотя бы, где находиться, так как все чувства начинали не просто давать сбой, а обманывать, каждый звук эхом отдавался в голосе в искаженном варианте, многократно усиленный, мир нарисованный художником-модернистом стал нечетким, то и дело один из цветов брал вверх и перед глазами все становилось то красным, то зеленым, синим, психоделическая радуга любви не вызывала ничего положительного, наоборот – начинало подташнивать и хотелось отвернуться, лишь бы не видеть ничего, не помогало.
Состояние близкое к опьянению, не просто наркотика, а чего-то серьезнее, что мигом выбило все нервные окончания, вывело их из дела и приставило к стенке. Расстрел меньшее на что они могли надеяться. Если Раш что-то и говорил, Ники воспринимала все по-своему, сначала доходил шум, потом слова, потом осознание, затем вопрос – кто это сказал и зачем. Сердце слышно не было, и девушка задалась вопрос – как она дышит? Когда пришел вопрос, перехватило дыхание и пришлось откашляться, отворачивая голову к спинке сидения. Губы пытались произнести слова, но в итоге изо рта выходил лишь пустой звук, воздух, стоило огромных усилий и времени, чтобы членораздельно и внятно выдавить из себя хоть что-то.
- Ч…что…, - каждое слово будто весило тонну, - вы…дела…ете?
Ники прикрыла глаза, ответ был не важен, звук работающего двигателя начал убаюкиваться и странными волнами неясного желтого свечения реализовываться перед глазами. Она все еще была между сном и явью, четкую грань было трудно уловить – приснилось ли ей небо, ночной воздух, капли дождя на лице, или же все было на самом деле. Было ли то, что в глаза ударил резкий свет и взгляд выхватил странный коридор и белые стены, не больницы, чего-то другого. Где она? А самое главное – почему? Множество почему – почему он так поступил, почему именно она, почему здесь так холодно, почему одновременно хочется действовать и бездействовать, испытывая самые сильные эмоции, переходящие мигом на нет.
Собственное тело как безвольная игрушка в руках с висящими только на сухожилиях конечностями, практически никаких чувств, ни боли, ни вкуса, ни запаха, и все же малейшее прикосновение к чему-то, как в первый день жизни, который ты не помнишь, дарит массу впечатлений. Прикрыть рукой глаза, сглотнуть, чтобы ощутить проходящую через глотку и дальше слюну всем телом, от этого становится тошно, от этого появляется желание отключить все внутренние органы и посмотреть – что будет дальше. Последний небольшой сюрприз перед кратковременным забытьем, всего на пару минут, чтобы затем открыть глаза и не понимать где ты находишься и что ты здесь делаешь, ведь все путешествие прошло словно во мраке, отдельные кадры, складывающиеся в общую картину, память теряет и их, в бессмысленной попытке восстановить ход произошедших событий.
Что…мм, - слова складываются в уме, но язык не собирается их произносить. Уронить голову на что-то мягкое, потому что перед глазами все слишком яркое, слишком ударяет по сетчатке, заставляет сжиматься нервные окончания в болевых импульсах у самого мозга.

 Отправлено: 09.12.10 20:17. Заголовок: ---------------перех..

---------------переход из пансионата "Oblivion"

Остановившись перед многоэтажным домом, Джонатан обернулся и задумчивым взглядом посмотрел на заднее сидение, полностью занятое юной наркоманкой, которую мужчину угораздило приволочь на свою квартиру "приватных встреч". О ее существовании миссис Раш, конечно же, совсем не догадывалась, списывая все поздние приходы мужа, или же полное отсутствие такового в течение всей ночи, на трудности выполнения должностных обязанностей главного врача пансионата. Может быть, когда-то у нее и были сомнения - липкие фантазии о том, что глава семейства кувыркается где-нибудь в мотеле с очередной проституткой, нагла обманывая ее и придумывая всякие небылицы о трудных пациентах - но только не после того случая, когда Джонатан "взял работу на дом". Это был его День Рождения: он позвонил домой и сообщил неприятную новость - что привезли нового пациента, совсем еще малолетку, обкуренного в хлам, и что приехать на ужин он вряд ли сможет. Один из тех эпизодов, когда миссис Раш не смогла прикусить свой остренький язычок и промолчать, согласившись с доводами мужа. Сильно разозлившись, так как готовила ему на праздник сюрприз с приглашением всех его друзей и знакомых, она высказала по телефону все, что думала о его работе и обкуренных пациентах, у которых, без всяких сомнений, ноги начинаются от ушей, а размер бюста не может быть меньше третьего размера.
Она перегнула палку - это стало ясно, когда в ответ на истеричные крики услышала спокойный голос Джонатана: -" Хорошо, скоро приеду."
Такого арктического холода в словах она еще никогда не слышала.
Джонатан не обманул. Не прошло и полутора часов, как двигатель его автомобиля заурчал перед их двухэтажным домом, настоящим представителем пресловутой американской мечты. Раздался звонок в дверь. Пытаясь улыбнуться как можно более виновато, при этом умудряясь в это проявление эмоции влить как минимум цистерну любви и нежности, миссис Раш подошла к двери и медленно повернула ручку. В тот момент, когда приглашенные гости повскакивали со своих мест и закричали "- Сюююююприиииз!", Джонатан Раш шагнул на порог своего дома, обвел всех присутствующих тяжелым усталым взглядом, после чего вместе с одним из санитаров пансионата внес в помещение носилки, в которых лежал ворочающийся пацан, у которого по лбу и вискам скатывались крупные градины пота.
Не жалея пациента, которого мог добить подобный переезд из медицинского учреждения в среднестатистический дом, Джонатан с гордо поднятой головой прошел в свой кабинет, где был вполне подходящий для обкуренного наркомана диван коричневой кожи. День Рождения был испорчен, но зато Раш испытал ни с чем не сравнимое садистское удовольствие при взгляде на жену, лицо которой было белее мела.
Убедившись, что Ники Абрамс все еще сладко спит и просыпаться без посторонней помощи не собирается, Джонатан выглянул на улицу. По противоположному тротуару шли двое людей, из-за крепких объятий кажущиеся чем-то вроде большого монстра с раздутой головой и двумя парами ноги. Они были поглощены собой и не замечали ничего вокруг - это было удобно, потому что больше потенциальных свидетелей поблизости не было. Выйдя из автомобиля, Раш открыл заднюю дверцу и, частично скрывшись в салоне, потянул за руку расслабленное тело наркоманки. Напоминая собой неудавшееся желе, Ники Абрамс совсем не помогала Джонатану вынести себя из машины, наоборот, неосознанно осложняла этот незамысловатый процесс. Кое-как поставив девушку на ноги, Раш раздраженно поджал губы - из-за чрезмерной расслабленности девушка, казалось, весила целую тонну и постоянно норовила стечь на тротуар. Покрепче обняв ее за талию, прижав болтающуюся голову к своему плечу, Джонатан неспешно направился к дому. Скорей всего, консьерж сидит на своем посту и обязательно увидит их вместе. Это не так страшно - большая часть владельцев квартир в этом доме доплачивали за умение молчать, но на всякий случай Раш решил облегчить жизнь работника с незавидной должностью, чтобы его не слишком сильно терзало любопытство, ведь пьяные проститутки стали обычным явлением, а вот девушка, находящаяся в бессознательном состоянии, может стать настоящей сенсацией.
- Приятного вечера, мистер Сильвано, - многозначительно произнес консьерж, провожая парочку взглядом. Раш, до этого просто весело улыбающийся, что-то прошептал на ухо девушки и громко рассмеялся. Впервые увидев, чтобы псевдо Сильвано смеялся, консьерж удивленно поднял брови и забыл о статье, которую до этого с интересом читал.
Когда дверцы лифта закрылись, Раш тут же перестал веселиться, улыбка сползла с его спокойного лица. Отвлекающий маневр сработал - консьерж совсем не обратил внимания на то, что "пьяная проститутка" на этот раз слишком уж пьяна.
Наконец оказавшись в своей квартире, Джонатан поискал глазами место, куда лучше было бы пристроить Ники, и, выбрав кресло, направился к нему. Приподняв веко девушки и убедившись, что она никуда не денется, Раш вышел из квартиры и пошел обратно к машине, забрать чемоданчик с необходимыми препаратами.
- Я могу чем-то помочь, мистер Сильвано? - услужливо поинтересовался консьерж у выбежавшего из лифта мужчины.
- Ха-ха, нет, все в порядке, - на мгновение остановившись, Раш подмигнул служащему, - в этом деле я справлюсь сам, только заберу из машины шампанское.
К моменту, когда Джонатан вернулся в квартиру, Ники все еще была без сознания, но, судя по тому, что положение тела изменилось, она начала ворочаться. Отыскав в спальне ленты - которые притащила для "игры" прошлая его пассия - он обвязал ими ноги и руки девушки. Немного подумав, еще одну ленту повязал на глаза, после чего достал из чемоданчика шприц и ампулу, чтобы немного взбодрить спящую.
- Можешь рассказать мне что-нибудь интересное? - снова приподняв веко, пробормотал Раш.

 Отправлено: 10.12.10 20:35. Заголовок: Как ни ей знать, что..

Как ни ей знать, что такое не быть самой собой и смотреть словно бы со стороны. Отвращение? Ничуть. Немного. Совсем незначительно, ведь она сама решила выбрать этот путь и сама первая поддалась на уговоры якобы друзей. Друзья, в настоящем мире нет такого понятия, человек может тебе нравится, ты можешь ему нравится, вы будете вместе смеяться, делиться впечатлениями, а в следующую секунду ваши пути разойдутся и, так называемый, друг не захочет иметь с тобой ничего общего. Он просто посмотрит тебе вслед, пожмет плечами и кажет – ну раз так, скатертью дорога. Нет такого понятия как истинная дружба или родство, все слишком зыбко в нашем в мире, все слишком сложно и доверять всем без разбора равносильно самоубийству, но что поделать, порой приходиться идти на такой риск. Особенно если в конце тебе обещана награда. Вот и сейчас, она всего лишь поддалась внутреннему голосу, решила поддаться вперед искушению и получила, казалось, по заслугам, так считала и она сама, пока сознание не стало медленно возвращаться, и свет не ударил в глаза, пытающиеся преодолеть пелену сна.
Трижды глупым было поверить в реальность происходящего и в то, что многодневная ломка отпустит так скоро. Если ты наркоман, то ты останешься им до конца своих дней, в той или иной форме. Ты можешь слезать, можешь устраивать себе отходняки, постепенно уменьшая дозу, можешь рваться во все клиники мира, но рано или поздно, всего одна доза – и ты снова в деле. Еще труднее слезть с кокаина. Когда ты начинаешь его употреблять, ты еще можешь себя контролировать, ты говоришь – ну вот, ничего страшного, завтра я проснусь и даже не подумаю об этом. Самообман. Натуральный продукт или синтетический, что еще хуже, человек сидящий на Си живет от дозы до дозы, его жизнь вертится только под кайфом белого порошка, без него – он живой труп, мишень для придирок избирательного общества. Без кокаина, хоть какого, нет и человека, он ходячий труп прогнившей морали девяностых. Ошибаются те, кто думает будто кокаин можно употреблять размеренно, ошибаются, когда полагают словно без него смогут прожить пару лишних часов – кокаиновую ломку ничем нельзя перебить, сколько бы ты ни курил травки, как бы не разбавлял свою жизнь все уменьшающейся дозой опиатов, ты будешь вожделеть пакетик с феей внутри больше чем самую дорогую шлюху, потому что без этой прекрасной стервы у тебя не будет ничего – ни чувств, ни эмоций, ты не почувствуешь даже если тебе в живот упрется стилет, глаза только продолжат искать заветную порцию, организм продолжит требовать, потому что клетки давно перестроились и не могут работать без особого топлива.
Неудивительно, что она так легко поддалась. Хотя пара месяцев, сидя на антибиотиках, которые отравляли и без того слабый организм, это уже достижение. Еще большим достижением было бы раздобыть дозу, подсесть бывшему наркоману легко, всего пара-тройка доз и он готов, это легче чем когда ты совсем не употреблял.
Ники понадеялась и сейчас расплачивалась за эту надежду. Она не помнила как попала в эту квартиру, она не помнила ровным счетом ничего, поскольку была без сознания, несмотря на то, что мозг рисовал странные психоделические картины. Словно опьяненная чем-то и вновь возвратившаяся в трезвость, Эмбер судорожно стала рыться в памяти, пытаясь выстроить стену событий. Не сразу, а только после дошедших до слуха слов врача, девушка восстановила последние яркие кадры перед забытьем.
- Сволочь! – руки сами собой выпрямились вперед, отталкивая мужчину. Абрамс выпрямилась в кресле и посмотрела на ленты. – Какого хрена ты творишь? – она попыталась снять ленты. – Мы так не договаривались. Где я, черт возьми?
Это была самая настоящая паника. А чего еще можно было ожидать. Чувство расслабленности улетучилось, как не бывало никогда, и до мозга дошли тревожные импульсы о том, что она не в своей камере, да и Раш вряд ли собирается выполнять обещание. Тогда что он делает, зачем приволок себя, ведь если кто узнает, не только Ники упрячут под замок, уж этот эскулап точно лишиться рабочего места, кем бы он там ни был, какой бы важной птицей.
Злость. Вполне обоснованное чувство. Из-за накатившей волны гнева на собственную глупость в том, что доверилась такому проходимцу и обещаниям без расписки на подлинность, невозможно было сосредоточиться, чертовы ленты не снимались, а так хотелось вскочить и вдарить этому ублюдку чем-то тяжелым, хоть попадающейся под руку настольной лампой. Пусть уж осудят за нападение.

 Отправлено: 10.01.11 01:33. Заголовок: - В прошлом твои дог..

- В прошлом твои договоренности часто проходили гладко?
Приподняв светлую бровь, Раш окинул девушку внимательным тяжелым взглядом с головы до ног. Ему было неприятно ее мимолетное прикосновение, оно словно электричеством обожгло кожу и передало сигнал в область головного мозга, который в свою очередь заставил губы на доли секунд скривиться в гримасе отвращения.
Вытащив из кармана темного цвета носовой платок, Джонатан вытер им руки.
- И я вынужден тебя просить не выражаться в моем присутствии. Хоть я и позволяю себе иногда нецензурные выражения, это не доставляет мне ровным счетом никакого удовольствия. Так нужно, чтобы обыватели лучше понимали, о чем идет речь, - взяв еще несколько лент, Раш неспешно подошел к девушке вплотную и добавил к сковывающим ее путам еще несколько узлов, игнорируя ее попытки сопротивляться. - Но мы ведь можем понимать друг друга и без этого, верно?
Движения Джонатана были медлительными, но настойчивыми, полными скрытой угрозы. Он примерно догадывался, о чем сейчас думала сидящая перед ним девушка. Они все думали одинаково, без каких-то особенных идей и индивидуальностей. Очень скучно, однообразно, будто в кровь с самого рождения шприцом вводился специфический раствор, заставляющий каждого второго безропотно доверять каждому слову, произнесенному человеком в белом халате. Синдром овцы, в любой момент готовой к закланию - Раш уже привык к этому, потому как видел целые стада на протяжении долгих лет своей врачебной практики.
- Ты ведь не будешь вынуждать меня закрыть тебе рот?
Вопрос прозвучал у самого уха девушки. Вернув на глаза упавшую ленту, Раш замер в неподвижном положении, стоя на одном колене за спиной Ники и взглядом скользя по ее тонкой открытой шее, что манила своей незащищенностью, но в тоже время отталкивала, стоило только посмотреть чуть ниже и увидеть плечо, скрытое больничной одеждой пациентов.
Рывком поднявшись с колена, Раш прошел вглубь комнаты и включил музыкальный центр. Кончиком указательного пальца пробежавшись по выстроенным в ряд компакт-дискам, доктор выбрал один из сборников и достал блестящий на свету диск.
- Надеюсь, ты не возражаешь? Я не люблю работать в тишине.
Взяв пульт и выбрав средний уровень громкости, чтобы музыка не мешала полноценному разговору, Раш вернулся к Ники и расслабленно устроился в кресле напротив нее. В комнате звучал голос Рэя Чарльза, которому вторил женский голос просящий о том, чтобы Джек проваливал. Картина складывалась достаточно забавной, чтобы Раш позволил себе скупую усмешку.
- Woah Woman, oh woman, don't treat me so mean,
You're the meanest old woman that I've ever seen.
I guess if you said so
I'd have to pack my things and go. (That's right)
Было неясно, для чего Раш все это устроил. Ники Абрамс была сейчас перед ним связанная, беззащитная - идеальная жертва для реализации самых низких сексуальных фантазий, но Джонатан не торопился раскрывать своих планов. Потянувшись, он достал из внутреннего кармана пиджака сигару и зажигалку. В паузах между словами певцов Ники могла слышать, как Раш щелкает зажигалкой и закуривает, глубоко затягиваясь едким дымом от сигары.
Джек наконец собрал вещи и ушел, песня Чарльза закончилась, сменившись не менее зажигательными мотивами Чака Берри.
- It was a teenage wedding
And the old folks wished them well
You could see that Pierre
Did truly love the mademoiselle
And now the young monsieur
And madame have rung the chapel bell
"C'est la vie", say the old folks
It goes to show you never can tell
Пододвинув пепельницу ближе к себе, к самому краю стеклянного столика, Раш лениво слушал музыку. Казалось, он не замечает присутствия Ники Абрамс, словно она была в его квартиры с самого начала, с момента ее покупки и шла в наборе к этому креслу и лентам. Ожидая непонятно чего, Раш умышленно тянул время, зная, что это доставит девушке, и без того перепуганной от чувства неизвестности, максимум дискомфорта.
В очередной раз стряхнув пепел, Джонатан наконец заговорил: сухо, без особых интонаций, будто вынужден был читать с листа бумаги скучную лекцию о простейших бактериях.
- Что тобой движет? - Раш сделал музыку на несколько единиц тише. - Как ты... объясняешь себя?